Запасные части для коммунальной и дорожно-строительной техники

Философия

1982. Ровенский З.И., "К вопросу о биологическом времени".


К вопросу о биологическом времени.

Ровенский З.И.

Сборник научных трудов "Физико-химические исследования патогенных
энтеробактерий в процессе культивирования", Иваново: ИГМИ, 1982, стр. 7-13.

        Согласование во времени, или специфика временной организации процессов жизнедеятельности на всех её уровнях, является одним из условий, определяющих сущность живого, его природу, что и объясняет интенсивный рост работ, посвященных исследованию времени в биологических системах. В этих работах описываются и раскрываются функциональное значение биоритмов (биологические часы), связь функций во времени, процессы приспособления организма к внешнему времени и т.д.
        Многие авторы говорят о специфике биологического времени. Но понятие "специфичность биологического времени" используется ими неоднозначно. Как известно, конкретные характеристики временных свойств – определенное время существования объектов и длительности процессов, определенные ритмы изменений, их временная организация – относятся к специфическим свойствам времени. Так, Аскин пишет: "Специфичность времени выступает в разной временной длительности существования объектов на разных уровнях, а также в их различной временной структуре – в разном соотношении последовательных моментов, составляющих их существование" [3]. При таком понимании специфики времени биологических систем (биологическое время) оно не отличается от солнечного времени (физическое время), поскольку определенные показатели биологического времени – время существования биологических объектов (систем), темпы развития, временное соотношение между процессами, функциями организма и т.д. – являются определенным качественным проявлением солнечного времени в живых объектах. Как правильно пишет Мостепаненко, тот факт, что биологические объекты обладают пространственно-временной спецификой по сравнению с объектами неживой природы, сам по себе ещё не доказывает существования биологической пространственно-временной формы, ибо... нужно строго различать размеры, пространственную форму и времена жизни отдельных объектов, общие свойства пространства и времени [12].
        Но о специфичности времени биологических систем говорят и в том смысле, что оно отличается по некоторым своим характеристикам от времени солнечного (или физического). Это отличие определяется тем, что биологическое время, в противоположность солнечному, измеряется "событиями", происходящими в биологических системах, - интенсивностью обменных процессов, частотой биологических ритмов, скоростью переработки информации. И поскольку в пределах одного интервала физического времени может произойти не одно число "событий" в биологической системе, то биологическое время, измеряемое количеством таких событий, не будет совпадать с солнечным временем. Собственное (биологическое) время системы, пишет Межжерин, представляется как отношение единицы физического времени к числу однообразных событий, происшедших за единицу времени в пределах данной системы [11]. Время, измеряемое количеством событий, может быть задано в виде логарифмической функции физического времени [16]. Л. дю Нуш, определяя длительность биологического времени скоростью залечивания раны величиной 20 квадратных сантиметров, установил, что с увеличением возраста скорость затягивания такой раны  уменьшается. Следовательно, при измерении биологического времени скоростью физиологических процессов с увеличением возраста происходит замедление биологического времени (цит. по [7]). Земан пишет, что в случае измерения времени (его заданности) степенью накопленной упорядоченности, убыванием или ростом энтропии, ростом информации (негативной энтропии), время эволюционного процесса, как и время индивидуального развития, течет неравномерно – чем выше ступень эволюции, тем быстрее течет время, поскольку происходит рост уплотнения событий, повышается организация. При таком измерении биологическое время относительно солнечного времени замедляется с ростом информации [7].
        Зависимость свойства времени от способа его измерения или заданности приводит к вопросу об объективности существования времени, о его свойствах, о возможности его познания. В философии диалектического  материализма утверждается объективное существование времени (как одного из атрибутов материи) и возможности его познания. Однако бесспорен факт, что метрические свойства времени (величина длительности процесса, события) определяются способами его измерения. Как совместить эти два положения? Чтобы ответить на поставленный вопрос, необходимо хотя бы кратко определить, что такое время.
        Поскольку время является свойством движущейся материи, её атрибутом, то, выявляя сущность времени, надо исходить из общего учения о свойстве. Свойство предмета (системы, объекта) есть то, что определяет, в какие отношения, связи может вступить данный объект с другими объектами, как вещь при соответствующих условиях проявляет себя. Из такого определения свойства видно, что оно характеризует одну из возможностей объекта. Проявившееся свойство есть реализация заложенной в объекте возможности, его действительное существование (действительность). Свойство связано с отношением. Через отношение, взаимодействие свойство образуется и проявляется. Так, свойство системы определяется её организацией, т.е. отношением между её элементами. Так же, только через отношение, взаимодействие между системами могут проявляться и их свойства. В Философской энциклопедии свойство определяется как "философская категория, соотносительная категориям вещи и отношения и обычно определяемая через них" [15]. По Гегелю свойство вещи есть "...её определенные  соотношения с другими; свойство имеется лишь как некоторый способ отношения друг к другу" [5]. Познать вещь, её свойства можно только через её взаимоотношения с другими вещами. Эта способность познания обуславливается тем, что свойства вещи определяются и выражаются через её связи, взаимодействия со свойствами и другими вещами.
        Поскольку время является свойством движущейся материи, конкретных материальных систем, оно определяет возможность этих систем существовать определенное время, возможность вступать в определенных отношения с другими объектами, реализовать процессы (события) определенной длительности. Время как проявившееся временное свойство есть конкретная длительность, и оно существует через специфические отношения одной системы к другой. В чем же специфика этого отношения? Время, являясь свойством системы, процесса, есть проявление отношения этого процесса к такому процессу, который объективно выражает его длительность. Пусть даны два процесса: первый процесс – переход объекта (или состояния) А в объект (или состояние) В (А -> В), и второй – равномерно текущий процесс перехода одних состояний в другие состояния (а –> в –> с...). Тогда переходу А –> В будет однозначно соответствовать определенное количество состояний (а –> в –> с...), которые прошел второй процесс. Это количество состояний и будет выражать длительность перехода от А до В, т.е. время этого процесса. И только через отношение первого процесса ко второму возникает и реализуется время как их свойство. Лобачевский, определяя время, писал: "Движение, бесконечно продолжающееся одинаково, называется равномерным, и одно из таких движений, взятое для сравнения с другим, называется временем" [9]. Из этого видно, что Лобачевский понимает время как результат отношения одного движения к другому равномерному движению. Но, с другой стороны, по Лобачевскому это отношение возникает только через процедуру сравнения, т.е. измерения, и, следовательно, время возникает только в процессе измерения. Определение сущности времени через измерение в тех или иных вариациях существует много веков. Аристотель связывал существование времени со способностью человека считать: "Может возникнуть сомнение: будет ли в отсутствии души существовать время или нет? Ведь если не может существовать считающее, не может быть и считаемого, а следовательно, ясно, что не может быть и числа, так как число есть считание или считаемое. Если же ничему другому не присуща способность счета, кроме души и разума души, то без души не может существовать время..." [2]. Лукьянов также определяет время через измерения, совершаемые человеком. Категория времени выступает как обозначение объективно реального отношения двух длительностей процессов измерения, один из которых выступает в качестве единицы измерения, а само измерение может совершаться только человеком [10]. Таким образом, Лукьянов не относит длительность к свойству (характеристике, проявлению) времени. По его определению "времени", длительности и отношения между ними существуют объективно, а время есть только категория, выражающая это отношение в процессе измерения человеком. Но такое определение времени отрицает объективность времени, связывает существование времени с существованием человека. То, что время может быть познано (обнаружено) только в процессе измерения, не означает, что существование времени обусловлено этим измерением, не отрицает объективного, независимого от измерения существования времени. Времяобразующее отношение между каким-либо процессом и равномерным движением объективно не зависит от измерения. Само же измерение только обнаруживает это отношение. Вне отношения между процессами и равномерным движением не существует и времени. Движение есть всегда изменение по отношению к чему-то. Время как свойство движения, определенная сторона изменения также должно образовываться через отношение, т.е. эта сущность времени определяется сущностью движения.
        Из всего сказанного следует, что результаты различных способов измерения определяют свойства объективного времени, так как эти свойства относительны и зависят от скорости равномерного движения, по отношению к которому находится измеряемый процесс изменения. Установление этой особенности времени означает более глубокое проникновение в его природу, а не отрицание его объективного существования. "Изменчивость человеческих представлений о пространстве и времени также мало опровергает объективную реальность того и другого, - писал Ленин, - как изменчивость научных знаний о строении и формах движения материи не опровергает объективной реальности внешнего мира" [1]. Изменение взглядов в современной науке на свойства биологического времени, на его отношение к солнечному времени означает развитие его истинного знания.
        Биологическое время является внутренним временем биологических систем, так как оно связано с биологическими часами, т.е. оно существует через отношение биологических процессов к равномерным ритмическим изменениям в живых объектах. Солнечное, или физическое, время является по отношению к биологическим системам внешним временем, так как оно определяется по часам, находящимся вне организма. Так, Уитроу говорит: "Физиологическое время отличается от физического времени тем, что является в сущности внутренним временем, связанным с областью пространства, занимаемого живыми клетками, которые относительно изолированы от остальной вселенной" [14]. Время функционирования биологических систем может быть выражено как в физическом, так и в биологическом времени. Описание биологических объектов в системе физического времени раскрывает их функциональную организацию во времени (специфику временной организации функций, биохимических процессов), а следовательно, и сущность, качественную особенность живого. Правда, существует точка зрения, по которой не все биологические процессы можно описать в физического времени. Так, Тюрин пишет: "Биологическое (собственное) время представляет собой физиологическое время, т.е. процесс различных метаболических и структурно-функциональных изменений. В силу этого его не всегда удается измерить единицами физического времени, поскольку эти временные события внешнего мира не могут определить целиком ритм внутренних процессов, интегративную совокупность которых мы определили как временную организацию живой системы [13]. Такое утверждение не убедительно. Его автор не приводит ни одного примера или теоретического обоснования, полностью не допускающего сомнения в его правоте. Но если нет ограничений для представления временной организации биологических систем посредством физического времени, то закономерно возникает вопрос – какова познавательная ценность описания жизнедеятельности организма в системе собственно биологического, внутреннего времени, измеряемого физиологическими событиями? По нашему мнению, познавательная значимость такого описания заключается в постановке проблемы, каким образом биологические процессы, организованные "биологическими часами", приспосабливаются к миру, движущемуся в физическом времени, какое значение имеет организация жизненных процессов в биологическом времени для такого приспособления. Говоря о связях времени – биологического и физического -  с жизнедеятельностью организма (биологической системы), необходимо рассмотреть вопрос об активности как свойстве времени. Идея об активности времени формируется в науке – философии и естествознании. В идеалистической философии активность времени рассматривается как проявление духовного начала. Бергсон говорит о творческой силе времени, но последнее для него присуще только сознанию. "Мы желаем, - пишет он, установить положение, что невозможно говорить о длящейся реальности, не вводя в свои рассуждения сознания" [4].
        Наряду с идеалистическими концепциями формируется учение об активности времени в границах материализма. Например, по теории Козырева активности времени объясняется тем, что оно обладает энергией [8]. Теория Козырева была подвергнута критике за признание субстанциональности времени. В этой критике справедливо указывается, что время есть свойство материи, а не отдельная сущность [3]. Однако признание активности времени не связано с ошибочным пониманием его природы, его отношения к материи. Если свойство объекта есть то, что определяет возможные проявления объекта, его изменения и связи, отношения с другими объектами, то из этого определенно следует, что свойство объекта обладает активностью. Не существует активности или движения вообще. Объективно существует конкретная, качественно определенная активность (движение), определяющая конкретные, качественно определенные формы её проявления. И эта качественно определенная активность обуславливается теми свойствами, которые через неё реализуются. Время является одним из свойств движущейся материи, одной из форм её бытия, и его активность заключается в том, что оно определяет возможные временные отношения, связь этих процессов, объектов с другими процессами, объектами, связи времени с качеством, сущностью. Так, связь (отношения) во времени элементов (частей, процессов) системы определяет её качество закон (сущность) его функционирования, специфику её проявления в природно-следственной связи с другими системами. "Описание событий как результата воздействия, - пишет Аскин, - представляет собой определенный прием абстрагирования от активно действующих конкретных причин, вызывающих данное событие" [3].
        Бесспорно, что время, являясь свойством движущейся материи (материальных объектов, процессов), является свойством активно действующей причины. Это свойство проявляется как длительность действия причины, организация во времени её элементов, последовательность действия факторов, входящих в состав полной причины, и т.д. Эта временная организация причины определяет её специфическое действие, и тем самым проявляется активность временной стороны причины. Поэтому неверно из свойств (характеристик) причины, определяющих её активность, исключать время. Из признания активности времени не следует, что время обладает энергией. Так, время является одной из форм организации материи, её объектов, процессов. Форма же, организация не обладает энергией, но обладает активностью, поскольку определяет качество систем, специфику действия причины, закон движения и т.д. Активность биологического времени определяет зависимость сущности живого, специфики его функционирования от временной организации биологической системы, от связи во времени биохимических, физиологических процессов. В живых системах организация во времени процессов её жизнедеятельности выполняет функцию сигнала, в котором кодируется информация. А, как известно, результат участия информации в управлении, в частности и в биологическом, определяется организацией сигнала, а не его вещественной и энергетической природой. Поскольку биологическая информация кодируется и во временной организации биологических сигналов, в управлении жизнедеятельностью организма и проявляется активность биологического времени.

Литература.

1. Ленин В.И., ПСС, т.18, с.181.
2. Аристотель, Соч. в 4-х томах. Том 3, с.157.
3. Аскин Я.Ф., Проблема времени, М., 1966, с.62, 65, 66, 119.
4. Бергсон А., Длительность и одновременность, 1923, с.40-41.
5. Гегель, Соч., 1937, с.581.
6. Гегель, Соч. Том 4, 1953, с.429.
7. Земан И., Познание и информация, 1966, с.195, 201.
8. Козырев Н.А., Причинная или несимметричная механика в линейном приближении, Пулково, 1958, с.30, 42.
9. Лобачевский Н.И., Две лекции по механике // Вопросы философии, № 6, с.158.
10. Лукьянов И.Ф., Сущность категории "свойство", 1982, с.77, 114.
11. Межжерин В.А., Этюды по теории биологических систем // Системные исследования, 1974, с.107.
12. Мостепаненко А.М., Проблема универсальности основных свойств пространства и времени, 1969, с.154.
13. Тюрин И.А. // Вопросы философии, 1977, № 6, с.90.
14. Уитроу Дж., Естественная философия времени, 1964, с.82.
15. Философская энциклопедия, т.4, 1967, с.569.

Справка:

Ровенский Зиновий Ильич (1923-1986), кандидат философских наук (1973, тема: "Философский анализ возможностей познания деятельности организма методами кибернетики"). С августа 1941 по май 1945 гг. фронтовик, наводчик орудия в 34-м артиллерийском самоходном полку. Окончил (1949) психологическое отделение философского факультета МГУ им. Ломоносова, 1949-1954 - преподаватель кафедры психологии Ивановского педагогического института, 1959-1984 – преподаватель философии Ивановского государственного медицинского института (ИГМИ).
Смирнов С.Г., "Первопроходец. Материалы о жизни и научном творчестве ивановского философа Зиновия Ильича Ровенского (к 20-летию со дня смерти)", Иваново: изд-во "Иваново", 2006. 32 с.
Ровенский З.И., Уемова Е.А., Уемов А.И., "Машина и мысль. Философский очерк о кибернетике", М.: Политиздат, 1960. 143 с.