ДВА ДОКТОРА физико-математических наук, полемизируя с Владимиром Низовцевым, приводят интересные факты, которые свидетельствуют, что физика располагает огромным прогностическим потенциалом. Можно, безусловно, согласиться с авторами, которые пишут, что физики научились отбирать или формулировать вопросы, на которые удается ответить и постепенно проникать в существо мироздания.
        Два обстоятельства побуждают все же возразить уважаемым ученым. Во-первых, статья одушевлена моральной агрессивностью. Про своего оппонента они пишут: "И люди с подобными взглядами учат студентов Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова?!" Печально знакомый синдром воинствующих педантов: учат не те и не тому... А далее и вовсе поразительный пассаж: "Конечно, когда целью государства является подавление всякой науки, эта точка зрения очень удобна. И Низовцев выполняет определенный заказ (вольно или невольно) на ликвидацию прогностически наиболее важного направления человеческой мысли-физики". Насчет того, что государство озабочено уничтожением науки - это, разумеется, преувеличение. Можно говорить, что современные правители не понимают значения науки, но насчет откровенного злого умысла - это слишком. А уж заказ на ликвидацию физики - это что-то из области галлюцинаций.
        Во-вторых, в своей гордыне авторы нарисовали процесс познания, продвижения к знанию столь примитивно, что невольно рождается недоумение: неужели этот воинствующий практицизм возможен на пороге нового столетия?
        Ученые мужи полагают, что науку движет эксперимент. Если нет возможности измерить, просчитать, разглядеть, то нечего и теоретизировать. Научная методология основана на проверках и перепроверках результатов, считают авторы, тщательном анализе условий постановки экспериментов. Все это отшлифовало научный подход и превратило физику и другие "точные" науки в уникальный инструмент познания мира.
        Но, может быть, до эксперимента возникнет некая самодостаточная прогностическая идея? Здесь уважаемые физики преисполнены ехидства: "Может быть, Низовцев философскими усилиями мог бы прозреть несохранение четности?" Пока физик занимается экспериментом и рождает новое знание, философы занимаются досужим делом. Попросту говоря, мешают познанию...
        Авторы вразумляют: научное высказывание любого физика проходит многократную проверку... А философы способны только задержать развитие науки. Изучение философии приводит к печальным результатам... "Древние греки, - пишут авторы, - много внимания посвятившие философии, всегда начинали с ответа на этот вопрос (имеется в виду "а что это такое?" - П.Г.) Они не позволяли себе сделать следующий шаг, пока не будет определен предмет исследования. Поэтому они успешно занимались геометрией и математикой, но на много сотен лет затормозили развитие науки физики. У них были гениальные догадки, но они могли бы продвинуться значительно дальше, если бы не ложная методологическая установка - философия впереди физики".
        Бедные, наивные греки! Вместо того чтобы измерять массу и заряд, они мучительно размышляли над тем, а что это такое? Поздно, поздно, оказывается, спохватились эллины. Но если бы древние греки, оставив свою любовь к мудрости, собирали бы минералы, дробя, разогревая или охлаждая их, если бы они занимались только опытами, наука как специфическая форма постижения реальности вообще не появилась бы.
        В мифологическом мышлении пространство и время никогда не рассматриваются как чистые и пустые формы. Потребовалась огромная сила умозрения, над которой потешаются Юрий Любитов и Владимир Мурзин, чтобы Вселенная оказалась схваченной единым взглядом, чтобы родилось теоретическое представление о времени и пространстве, на котором зиждется физика. Ничто в мире, согласно Гераклиту, не может превысить своей меры, а мера эта - пространственные и временные ограничения. Опытные знания накапливались во многих древних культурах, в том числе и восточных. Но наука как феномен возникла лишь в строго определенной точке культурного поля. Именно там, где обнаружили неисчерпаемый потенциал абстракция, универсальное умозрение.
        Прежде чем приступить к опытной экспертизе, на чем настаивают Любитов и Мурзин, древние греки должны были вооружиться некоей догадкой. Не так ли в голове Демокрита появилась идея о том, что, вероятно, все многообразные предметы окружающего мира состоят из мельчайших неделимых частиц? Эта интуиция как раз и дала исток химии и физики. Поиск "кирпичиков" мироздания и открыл возможности для разносторонних экспериментов.
        Все это вовсе не означает, что у древних греков, как сообщают нам авторы, была ложная методологическая установка - философия впереди физики. Напомним ученым мужам, что философия, она же, по определению учеников Аристотеля, "метафизика", это как раз то, что "после физики". Античная философия дала человечеству не просто ряд "гениальных догадок". Она нарисовала общий план мироздания, наметила пути его постижения, разработала общие и частные категории, которые позволили науке сделать колоссальный рывок в познании универсума.
        По мнению авторов полемической статьи, прогресс в физике был обеспечен заменой вопроса "что это такое?" на вопрос "как это измерить?" В Новое время наука будто бы освободилась от метафизических пут. Еще одно утверждение Ю. Любитова и В. Мурзина: "Религиозная и научная сферы человеческого сознания не пересекаются". Но как раз в Новое время складываются специфические отношения между религиозной, мистической и научной картиной мира. Нередко теоретические открытия совершались именно в рамках оккультного постижения универсума.
        Нередко "мистическое" и "научное" составляли в текстах одного и того же автора нечто нерасторжимое. Создавая астрономию, И. Кеплер находился под сильным впечатлением идей о небесном совершенстве, а глава английских розенкрейцеров Р. Фладд пытался с помощью кругов, треугольников и других геометрических фигур раскрыть божественную гармонию.
        Разве можно забывать, что в период научной революции ХVI-ХVII вв. исследование сверхъестественного воспринималось как законная сфера естественных наук. Этой точки зрения придерживались Кеплер, Коперник, Бойль, Ньютон. Математика эпохи Возрождения не просто продолжала разработку геометрии и алгебры, она превратилась в оккультную науку о числе. Выиграла ли наука от того, что отвергла этот союз? На этот счет существуют разные мнения среди ученых.
        Что можно сказать по поводу иронии авторов: "...сидит себе философ в тесной каморке без света и решает вопрос о приводе электрона". А ведь именно кабинетному Канту принадлежит космогоническая гипотеза об образовании планетной системы из первоначальной туманности. Спиноза таким же образом догадался, что мир представляет собой математическую систему и может быть познан геометрическим способом. Наконец, и Ленин, на которого с огромным пиететом ссылаются Ю. Любитов и В. Мурзин, высказал соображение о неисчерпаемости электрона без опоры на лабораторные исследования...
        Юрий Любитов и Владимир Мурзин попытались в своей статье создать идеал чистой экспериментальной науки, которая отгорожена от философии, религии, мистики и даже "точных наук". На этом пути оконтуривается эталон прогностицизма, каким, по их мнению, является физика. Впечатляют, разумеется, ссылки на открытия в области новейшей физики. Но ведь любая наука может выстроить череду примеров, свидетельствующих о том, как некоторые догадки превратились в "колоссальные прорывы" в области знания.
        Предположим, что физика в этом отношении может служить наиболее впечатляющей иллюстрацией. Но если она окажется в вакууме, это вряд ли станет содействовать ее развитию. Каждая область духа не живет автономно в своем мирке, не соприкасаясь с другим духовным царством. Миры идей аукаются. Наука подсказывает философии новые мыслительные ходы. Философия рождает такие парадоксы, которые ведут к научным открытиям.
        Еще в древней мистике родилась мысль, что человек и Вселенная изоморфны. Демокрит ввел эту идею в ареал философии. Микрокосм и макрокосм, считали древние греки, воспроизводят одну и ту же структуру. Ученые Нового времени весьма бережно относились к этой идее, открывая новые пути познания. Сейчас она получила экспериментальное подтверждение.
        Науки поддерживают друг друга, а не ведут войну на полное уничтожение ("выполняет заказ на ликвидацию"). Странно, что эти констатации, выстраданные человечеством на длительном и тернистом пути познания, приходится использовать как аргумент в полемике. Физика при всех своих громадных достижениях никогда не была сама себе философией. Она всегда использовала духовный арсенал человечества для создания естественнонаучной картины мира.
        Наука в стране действительно находится в плачевном состоянии. Но нужно ли самим ученым создавать ее упрощенный образ? Надо ли в своем высокомерии, которое имеет свои резоны, принимать другие сферы человеческого познания.

Справка:

Гуревич Павел Семенович, доктор философских наук, профессор, заведующий сектором Института философии РАН.

Низовцев Владимир Васильевич, кандидат физико-математических наук (1971, тема «Оптические свойства щелочно-земельных люминофоров»), старший научный сотрудник, доцент факультета почвоведения МГУ им. М.В. Ломоносова. В 1966 г. окончил физический факультет МГУ.
Низовцев В.В., "Прогностический вакуум", "Независимая газета", 14 января 1998 года.

Любитов Юрий Наумович, доктор физико-математических наук, кафедра богословия и философии Библейско-богословский институт святого апостола Андрея.

Мурзин Владимир Сергеевич (1927 г.р.), доктор физико-математических наук, профессор, главный научный сотрудник НИИЯФ МГУ, лауреат 1-ой премии им. М.В. Ломоносова за работу "Об особенностях взаимодействия нуклонов высокой энергии с легкими и тяжелыми ядрами" (в соавторстве) 1960 г.