Оглавление.


К читателям.

Детство.
Предвоенные, военные и первые послевоенные годы.
Горького, 8.

Школа.
Школа номер 107. Школьные друзья.
Школьные учителя.
Выпускной вечер.

Инженерное образование.
Политехнический институт.
Институтские друзья.
Несостоявшаяся аспирантура.

Производственная закалка.
Работа на заводе.
Б.Ф. Губерман.
Сугубо одесские эпизоды.

Бурное начало.
ЦКТБ. Знакомство с А.И. Вейником.
Работа над кандидатской диссертацией.
Е.Г. Николаенко и А.В. Улитовский.
Ветераны ЦКТБ.
Командировка в Дружковку.
Защита кандидатской диссертации.

Up and down.
Харьковская конференция литейщиков.
А.И. Вейник в Одессе. Разгром школы.
Удачный год.
Ближайшие сотрудники.
40-й Международный конгресс литейщиков.
Совещание в Черновцах.
Сотрудничество и дружба с ленинградскими коллегами.
Государственная премия. Лето 1974 года.
Монография «Литьё в кокиль».
Касли.

Дополнительные интересы.
Искушение информационной работой.
На общественном поприще.

Докторская диссертация.
На пути к докторской диссертации.
Защита.
События после защиты.
Развитие неприятностей.
Дополнительные огорчения.

Жизнь продолжается.
Монографии «Литьё в облицованный кокиль» и «Развитие литейного производства в Украинской ССР».
Серьезная увлеченность.

Эскизы к портретам коллег.
П.И. Христиченко.
Я.Б. Айзенштейн.
А.К. Навотный.
В.М. Шестопал.
А.К. Машков и А.Л. Становский.

Спорные вопросы.
Производственники и разработчики – кому труднее?
О «голых королях».

Крутой поворот.
Эмиграция.
Гибель А.И. Вейника.
Празднование 50-летия НИИСЛа.

Заключение.


        Из главы «А.И. Вейник в Одессе. Разгром школы», стр.187-189:

        «1969 год был для научной школы А.И. Вейника (к которой я себя с гордостью причисляю) годом возмутительных оскорблений и огромных огорчений. Суть всего этого заключалась в следующем. А.И. Вейник - не только основоположник тепловой теории литейных процессов, но и крупный ученый в области термодинамики. Он распространил основные положения термодинамики Онзагера на системы с большой степенью неравновесности. Его широкая образованность и громадный творческий потенциал привели к созданию того, что названо им Общей Теорией природы (ОТ). Эта теория включает в себя многие разделы разнородных научных дисциплин. Нетрадиционные подходы привели автора ОТ к положениям и выводам, противоречащим официально принятым. Ряд из них были сформулированы в монографии «Термодинамика» (3-е издание), допущенной в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений. После выхода в свет этой работы был издан разгромный приказ министра высшего образования СССР. Об этом приказе я узнал из газеты «Комсомольская правда». Согласно газете, приказ появился якобы вследствие обращения группы студентов по поводу «ошибок» А.И. Вейника. В ней же говорилось, с ссылкой на приказ, о запрете А.И. Вейнику руководить аспирантурой, о пересмотре диссертационных работ, защищенных под его руководством, и об изъятии его книги из библиотек.
        После издания этого приказа начался форменный разгром научной школы Вейника. Он вынужден был оставить работу в политехническом институте.  Его лишили аспирантов. Уже никогда больше не проводились популярные Минские конференции по литейной теплофизике. И, как писал и рассказывал мне Альберт Иозефович, ему чинили всевозможные препятствия в участии в научных конференциях, совещаниях и даже в поездках в командировки. Пожалуй, самым страшным было то, что его фактически лишили возможности публиковаться. Беспрецедентный приказ и его последствия нельзя назвать иначе, чем средневековым способом ведения научной дискуссии, или даже торжеством инквизиции. Могу сказать то, что мне хорошо известно: тепловая теория литья понесла тогда громадный урон.
        Поражает своей глупостью ссылка на неких студентов как повод для позорной акции. Можно ли представить себе, что студенты выдвигают профессиональные претензии к маститому ученому, профессору, доктору наук, члену-корреспонденту Академии наук и, наконец, к автору - в те годы - 10 монографий?! (Строгости ради подчеркнем, что всего их у ученого более 20.) Воистину театр абсурда! Впрочем, подобное в те годы не было редкостью. Поскольку здесь речь шла о студентах, то хотелось бы отметить, что лекторское мастерство Альберта Иозефовича привлекало к нему студентов. Сошлюсь на Г.А. Анисовича. В одной из своих статей он вспоминал:
        На его (Вейника – В.С.) лекции в Политехническом институте собирались студенты со всех факультетов, так что ректор вынужден был выделить для них самую большую аудиторию и изменить расписание занятий.
        Представители литейной науки были возмущены диким выпадом против своего коллеги. Однако выразить это громко они не осмелились. Не хватало гражданского мужества? Несомненно. То, что мотивом разгрома послужила не литейная наука, а термодинамика, никак их не оправдывает. Мы же, «литейные» ученики Альберта Иозефовича (тогда еще совсем молодые), были обеспокоены не только его судьбой, но и нашей собственной. Мы понимали, что пересмотр диссертационных работ, выполненных под его руководством, может обернуться и нашим разгромом. К счастью у кого-то хватило ума не делать этого».

        Глава «Гибель А.И. Вейника», стр.404-410:

        «Когда вопрос о нашей эмиграции был решен, я посчитал необходимым сообщить об этом А.И. Вейнику. Не скрою, письмо к нему доставило мне немало волнений. Я не знал, как Альберт Иозефович отреагирует на наш отъезд, не посчитает ли он это опрометчивым поступком. Кроме того, прощаясь, хотелось выразить искренние и нежные чувства к этому замечательному человеку. В моем архиве сохранился черновик письма к нему от 10 мая 1994 года. Вот что я писал:
        В этом письме мне хотелось бы сказать, что в моем сердце и в моем сознании навсегда сохранится о Вас память как об одном из наиболее крупных ученых; как о человеке, обладающим колоссальным творческим потенциалом; как об ученом, ставшим учителем для нескольких поколений специалистов. Я бесконечно благодарен судьбе за знакомство с Вами, за возможность работать под Вашим руководством и с Вами. Я был бы очень рад, если бы Вы считали меня своим учеником.  Для меня – это большая честь.
        Не могу не сказать еще об одном: Ваша энциклопедическая образованность и широчайшая культура привлекают к Вам  людей различных специальностей, а Ваш научный провидческий дар – явление изумительное.
        Ответил Альберт Иозефович без промедления – 13 мая, по-видимому, в день получения моего письма.  Ответ этот растрогал меня до глубины души, поэтому привожу его полностью.

        Мир Вашему дому!
        Милый Владимир Семенович!
        Ваш знакомый звонил и сообщил о Вашем подарке – последней книге. Спаси Вас, Бог!
        Много мы с Вами съели соли, много претерпели. Так что Вы близкий моему сердцу человек. Постепенно рассеиваются друзья. Недавно ушел на покой Жмакин, уехал, как Вы, к сыну, в Москву. Испытываю нечто подобное ностальгии. Но продолжаю воевать. Сейчас не могу отплатить Вам литейной работой. Прилагаю две свои последние статьи. Хочется думать, что они застанут Вас в Одессе. Буду рад, если Вы подадите весточку из далекого «за горами».
        Обратите внимание на эти статьи. В нашем возрасте уже пора подумать о вечности, а мы ведь будем жить вечно. Это абсолютно. Так что берите с меня пример. Могу стать монахом, с меня станется….
        Храни Вас, Господь! Сердечные приветы Лидии Моисеевне и Борису Владимировичу! 
        Всем вам всех благ!
        Искренне Ваш, А. Вейник.

        К этому письму были приложены копии нескольких статей. Из них я узнал, что Альберт Иозефович обратился к вере в Бога, в частности - к православию, и что  в январе 1992 года он принял крещение и имя Виктор. Все это заставило меня задуматься.
        Несколько поколений в бывшем Советском Союзе были воспитаны на том,  что наука и религия несовместимы, что они отрицают друг друга. Но так ли это в действительности? Ответ на этот вопрос дает сама жизнь: конечно, нет! Известно, что среди выдающихся ученых и инженеров немало людей искренне верующих и глубоко религиозных. В связи с этим можно вспомнить, например,  такие великие  имена как физик Альберт Эйнштейн, математик, физик и философ Жюль Анри Пуанкаре, религиозный философ, математик и физик Павел Флоренский. Да и более близкие к нашему времени имена - авиаконструктор Игорь Сикорский, хирург, профессор Валентин Войно-Ясенецкий (архиепископ Лука), офтальмолог, академик В.П. Филатов, создатель космических систем академик Борис Раушенбах. При этом нельзя не обратить внимания на то, что упомянутые здесь ученые - представители разных конфессий.
        В силу воспитания и стереотипа мышления многие журналисты, да и не только они, задавали Альберту Иозефовичу вопросы, как случилось, что человек, отдавший многие годы науке – физике, обратился к вере в Бога? Не случайно одна из статей Альберта Иозефовича назвалась «Почему я верю в Бога». В ней он, в частности, отвечает и на такие вопросы, как: не отрицает ли наука и религия друг друга и как должны складываться между ними взаимоотношения? По его мнению, наука и религия не только не отрицают, но и взаимно дополняют друг друга. Более того, некоторые результаты содружества имеют существенное практическое значение. При этом Альберт Иозефович ссылался на собственные исследования, включая разработанную им общую теорию (ОТ) природы. Практическое значение он видел в появлении ОТ как таковой и в возможности объяснения с её помощью некоторых библейских текстов. Далее А.И. Вейник объясняет, что истинная религия и истинная наука имеют дело с различными объектами: первая – с невидимым духовным миром, вторая – с видимым телесным миром. Причем научные результаты не есть абсолютно верная парадигма. Она меняется со временем. Из этого ученый делает вывод, что религии всегда должна принадлежать ведущая роль, а наука признана лишь гармонично её дополнять. Приведу его слова:
        Следовательно, в религии и науке, в духовном и телесных мирах действуют принципиально различные законы: в первом – промысел Божий, пути которого неисповедимы, а во втором – скоропортящаяся парадигма.
        Подобные рассуждения можно найти и в воспоминаниях академика Б. Раушенбаха:
        ...наука и религия не противоречат, а дополняют друг друга, точно так же, как искусство не противоречит науке, а дополняет человеческое восприятие мира. Наука изучает законы материального мира, что не является целью религии.
        Вернусь к письму Альберта Иозефовича и приложенным к нему статьям. Я их много раз перечитывал, уж слишком необычными они мне показались. Не исключаю, что на обращение к вере в Бога повлияло то, что его душа искала понимания, теплоты и страдала от незащищенности. Когда человеку плохо и безысходно, ему нужен Бог.
        Забегая вперед, скажу, что книгу Альберта Иозефовича, которая называлась так же, как и упоминавшаяся выше статья, «Почему я верю в Бога», изданную в 2000 году, я прочел с большим интересом. Многое из книги хотелось с ним обсудить, а по поводу ряда его высказываний - и деликатно поспорить, но, увы, не пришлось… Трудно, например, согласиться с утверждением об истинности только одной религии и о духовной слепоте науки Запада. Но это - особая тема, и  касаться ее следует не здесь. 
        Вскоре после прибытия в Нью-Йорк я написал Альберту Иозефовичу большое письмо о моей жизни на новом месте. И  наше общение восстановилось на почтовом и телефонном уровне. Так было до осени 1996 года. В начале 1997 года я, по моим подсчетам, должен был получить ответ на свое последнее письмо.  Но ответа все не было. Начало подступать беспокойство. Весной 1997 года решил позвонить в Минск. Трубку поднял сын Альберта Иозефовича - Александр. Он произнес страшные слова: 24 ноября 1996 года погиб его отец. Когда я услышал это, судорога перехватила горло, я не мог ничего сказать; в ушах что-то загудело, зазвенело, я больше ничего не слышал. Положил телефонную трубку. Несколько минут сидел молча. Потом вновь набрал телефон в Минске. Александр сказал, то отец был сбит автомобилем ранним воскресным утром, когда шел в Храм. Ударом автомобиля его выбросило на встречную полосу движения под колеса встречной машины. Затем добавил, что с большим трудом опознал тело отца... Страшная смерть. Это произошло в день его Ангела, святого мученика Виктора. 
        Так ушел из жизни в возрасте 77 лет замечательный человек и ученый. Ушел тот, который своими книгами, статьями, выступлениями, наконец, частными разговорами держал читателя, слушателя и собеседника во власти упоительного и завораживающего интеллектуального и творческого напряжения. Говоря инженерным языком, это был человек с колоссальным запасом интеллектуальной прочности. Если верить Ромену Роллану, то учат не книги учителя и не живое его слово, а духовность. Это свойство было присуще А.И. Вейнику. Если бы меня просили одной фразой охарактеризовать этого человека, я бы сказал, что он создал свой неповторимый стиль. Именно это - высшее достижение творческих людей. Моя жена сказала о нем, пожалуй, точнее: «Он - Богом меченый человек». В памяти моей он навсегда останется как одно из высших воспоминаний.
        Странное дело - смерть. Совсем недавно я мог написать Альберту Иозефовичу письмо, позвонить ему, спросить о чем-нибудь, услышать его голос и  думать над услышанным ответом. А теперь - пустота, немота... Я его очень любил, и как ученого, и как человека, как необыкновенную личность, в которой было редкое сочетание академичности и легкости, глубины и азарта.
        Наука развивается в двух направлениях: по горизонтали и по вертикали. Горизонталь – это эволюция, а вертикаль – это революция, или прорыв в знаниях. Первым направлением занято подавляющее большинство тружеников науки, а вторым – единицы. Но не надо противопоставлять эти направления друг другу. Ведь без развитой горизонтали вертикаль оказывается неустойчивой. Оглядываясь назад, я понимаю, что вхождение Альберта Иозефовича в литейную науку носило не эволюционный, а революционный характер. И, как бывает в подобных случаях, одни литейщики, преимущественно молодые, встретили это с восторгом, а другие, чаще всего представители старшего поколения, приняли его настороженно, а некоторые - даже враждебно. Вот, например, цирулировавший в своё время характерный рассказ. Один из представителей старой школы спросил как-то его:
        - Скажите, а можно ли с помощью вашей  замечательной теории устранить перекос опок?
        Специалисту понятен издевательский подтекст этого вопроса. Для остальных скажу, что в нем столько же здравого смысла, сколько его в вопросе: «Можно ли лекарством против простуды ликвидировать горб на спине?» Справедливости ради надо сказать, что среди литейщиков старшего поколения были такие, которые в своё время горячо поддерживали молодого ученого. В этой связи следует, прежде всего, упомянуть имя заведующего кафедрой литейного производства МВТУ им. Баумана профессора Н.Н. Рубцова. Именно он горячо поддерживал исследования Альберта Иозефовича в области тепловой теории литья. Со временем значение А.И. Вейника для литейной науки вынуждены были оценить очень многие. Однако на долю Альберта Иозефовича, как ученого, не выпала судьба равная его дарованию. Поэтому трудно назвать его профессиональную жизнь счастливой.
        Готовясь к эмиграции, мы с женой всегда советовались и иногда спорили по поводу книг, которые должны отправиться с нами. Но главные споры возникали внутри каждого из нас, мы любили все книги домашней библиотеки. Лично у меня сомнений не было только в одном: твердо решил, что все книги А.И. Вейника из домашней библиотеки должны быть при мне. И в Нью-Йорк на адрес нашего сына отправились посылки с семнадцатью монографиями учителя. Не мог себе представить, как без них можно обойтись. Во мне тогда ещё теплилась надежда на хотя бы некоторую профессиональную деятельность в другой стране. Но книги эти были мне очень дороги и чисто по-человечески. Не мог же я бросить книги с сугубо личными и добрыми надписями их автора! Вот пример одной из них:
        Дорогому Владимиру Семеновичу Серебро в знак симпатии и солидарности. Автор.
        Среди них была и лапидарная надпись с подтекстом, понятным его ученикам и сотрудникам:
        Дорогому Владимиру Семеновичу Серебро от автора – чернокнижника. 
        Думается, что рассказанное мною о профессоре А.И. Вейнике свидетельствует об исключительно важной роли, которую он сыграл в моей профессиональной и творческой жизни. Для меня его смерть - тяжелая утрата, это потеря учителя, коллеги и друга. Его роль в моей жизни была столь велика, а влияние его неповторимой личности на мой внутренний мир было столь сильным, что мне порою кажется: с физическим уходом Альберта Иозефовича из жизни мой контакт с ним не прервался, а просто принял другой характер.
        Над моим письменным столом в Нью-Йорке висят фотографии самых близких мне людей: родителей, жены, сына, внуков и Альберта Иозефовича.
        Спустя пару лет после описанных событий мне в руки попал 11-й номер журнала «Литейное производство» за 1997 год (не помню, кто его мне переслал в Нью-Йорк). В первую годовщину смерти Альберта Иозефовича журнал посвятил этому, как сказано в редакционном обращении к читателям, великому человеку, специальную подборку материалов, подготовленную его друзьями и коллегами. Среди авторов опубликованных в журнале статей фигурируют уже знакомые по моим воспоминаниям Г.А. Анисович, А.А. Неуструев, Г.Ф. Баландин, а также Н.Н. Белоусов, В.С. Моисеев и В.А. Черный. Подборка включает также 10 фотографий Альберта Иозефовича, сделанные в разные годы его жизни. К сожалению, моей фамилии в числе его друзей и коллег не оказалось. Будем считать, что мой след был потерян редакцией журнала вследствие эмиграции. А мне было что сказать об этом действительно великом человеке. Хочу надеяться, что мои воспоминания – это дань его памяти».

Справка:

Серебро Владимир Семенович (1932 г.р.), родился в Одессе. В 1955 году с отличием окончил Одесский политехнический  институт, где получил звание инженера-литейщика. Исследовательской работой начал заниматься ещё в студенческие годы.
После окончания института 6 лет проработал на производстве и прошел путь от мастера литейного цеха до заместителя главного металлурга завода. Совмещал производственную деятельность с исследовательской. Последующие 33 года трудился в Одесском научно-исследовательском институте специальных способов литья.
С 1963 по 1965 год был аспирантом члена-корреспондента Академии наук профессора А.И. Вейника. В 1965 году успешно защитил кандидатскую диссертацию. В 1981 году при единогласном голосовании защитил докторскую диссертацию в Специализированном совете Ленинградского политехнического института. Однако защита ВАКом не была утверждена на основании безграмотного и противоречивого заключения «черного» оппонента.
Область научных интересов – теория процессов литья.
Научная продукция В.С. Серебро – 5 монографий, 5 разделов в двух фундаментальных справочниках, 196 статей, 62  изобретения и патента, 4 брошюры.